Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния - Кент Кил

Уолтер сказал, что темой первых обсуждений был вопрос, насколько научные данные о психопатии могут повлиять на философские смыслы таких правовых понятий, как уголовная ответственность, наказание и способность к изменению.

Участие в работе сети требовало значительных временных затрат. Общие заседания проходили раз в год; две подгруппы встречались раз в два месяца. И наконец, отдельные рабочие группы по самым актуальным темам встречались по мере надобности. В следующие три года я не реже раза в месяц бывал на заседаниях сети Фонда Макартуров.

На этих ежемесячных встречах я попадал в своеобразный тигель, в котором сплавлялись мысли некоторых из лучших ученых умов страны. Мы с коллегами по нейронаукам рассказывали о методах нашей работы, об их достоинствах и недостатках, о том, как они могли усовершенствовать диагностику и лечение психических болезней. Профессора права излагали философские основы законов и концепций, которые, по мнению некоторых, ждет коренное преобразование благодаря открытиям наук о мозге. Судьи делились тем, какие трудные решения им приходится принимать каждый день, и поднимали вопросы о том, могут ли данные нейронауки каким-то образом облегчить этот процесс.

На некоторые вопросы не было простых ответов, однако обсуждения в полной мере показали, что современные науки о мозге и право сходятся во многих областях и на многих уровнях.

Эта атмосфера интеллектуального поиска недавно созданной исследовательской сети о связи права и нейронаук при Фонде Макартуров стала для меня одним из лучших опытов в академической карьере.

На полную катушку

Во время моей учебы в аспирантуре у нашей лаборатории ушло пять лет, чтобы организовать доставку 50 заключенных для сканирования на университетском томографе. Моя мобильная фМРТ-лаборатория просканировала 50 человек всего лишь за первую неделю работы в нью-мексиканской тюрьме.

К концу первого года мы просканировали мозг более чем пятисот заключенных. Всего за год мы собрали самую большую в мире базу данных со снимками мозга осужденных преступников.

Я нашел способ снять по крайней мере одно возражение, выдвинутое когда-то редакторами журнала Science. Я решил, что никогда в жизни больше не опубликую исследование с небольшой выборкой – особенно учитывая, какие следствия может иметь для общества эта работа. Если и был такой тезис, с которым соглашались все участники научно-исследовательской сети при Фонде Макартуров, то это был тезис о том, что наука о психопатии не может не оказать глубочайшее влияние на судебно-правовую систему.

Работники и заключенные учреждений нью-мек сиканского департамента исполнения наказаний охотно поддержали нашу работу. Установившиеся между нами отношения показали, какую силу дает сотрудничество между государственными органами и учеными. Наша исследовательская программа даже оказала побочное, но положительное действие на безопасность. Через год работы один из заместителей начальника тюрьмы сказал, что с тех пор, как мы стали изучать заключенных, количество дисциплинарных нарушений снизилось. Заключенные говорили, что им нравится участвовать в исследовании, и поэтому они стараются не нарываться на неприятности, чтобы не попасть в изолятор и не пропустить своей очереди. Департамент исполнения наказаний разрешил нам включить в программу и другие тюрьмы штата. Всего через несколько лет мы уже работали в более чем половине тюрем Нью-Мексико.

Мне пришлось закупить целый парк машин «тойота-приус» для сотрудников. Как правило, когда сотрудник ездит на личной машине по рабочим делам, он получает возмещение расходов в расчете на километр. Я все пересчитал и пришел к выводу, что при такой системе мне придется отдавать на бензин по 50 тысяч долларов в год из грантов. Я решил, что на «приусах» мы сэкономили бы около 150 тысяч за 5 лет исследований.

Когда я спросил, можно ли купить «приус», чтобы сэкономить на бензине, руководителя программы доктора Стива Гранта из Национального института изучения наркомании, он сказал: «Берите два». В итоге к концу второго года в Нью-Мексико у нас уже было четыре. Мои сотрудники, разъезжая по тюрьмам штата, в год наматывали по 80 тысяч километров с лишним. Вскоре они уже преодолели «лунную единицу» – 384 тысячи километров, добираясь до дальних уголков Нью-Мексико.

Структура мозга психопата

Дела в моей лаборатории кипели. Мы собирали данные для Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, Гарвардского университета, Университета Вандербильта, Университета Южной Калифорнии, Дартмутского колледжа, Университета Дьюка, Принстонского, Стэнфордского, Университета штата Аризона и Вашингтонского в Сент-Луисе.

Мы писали заявки на гранты, не переводя дух, чтобы и дальше финансировать наши исследования. Статья Джона Сибрука в The New Yorker, которую я упоминал в главе 2, привлекла большое внимание к нашей работе со стороны прессы, и благодаря этому мы даже получили несколько денежных даров.

Услышав о нашем исследовании психопатов, научные работники и психологи всего мира стали присылать заявки на работу в нашей лаборатории. Я был счастлив, что мы с ними разделяем страсть к изучению психопатов.

Одной из своих талантливых сотрудниц доктору Эльзе Эрмер я поручил проанализировать данные, собранные за первый год исследований у взрослых преступников мужского пола. Я хотел знать, отличаются ли психопаты от непсихопатов по плотности серого вещества в паралимбической системе.

Серое вещество составляют клетки, которые занимаются обработкой информации. Эти мыслительные участки мозга состоят из серого вещества. Белое вещество, в отличие от них, обеспечивает связь между участками серого вещества.

Анализируя данные структурной МРТ, ученые многое узнали о сером веществе. Например, мы знаем, что, к сожалению, у пожилых людей серое вещество уменьшается во многих участках мозга. Но есть и другие, например, те, где хранится память, у которых с возрастом плотность увеличивается. Чем больше у нас воспоминаний, тем больше плотность мозгового вещества в этих участках.

Еще нам известно, что у людей с высоким интеллектом плотность серого вещества больше, чем у людей с низким. У пациентов с психическими болезнями типа шизофрении есть аномалии серого вещества в лобной и височных долях мозга.

Я высказал гипотезу, что психопатия может быть связана с аномалиями серого вещества в паралимбической системе, которая управляет эмоциями и импульсивностью.

В первой группе, которую предстояло обработать, было триста с лишним взрослых преступников мужского пола. Я попросил Эльзу поработать над анализом вместе с нашим программистом. Мы встретились и обговорили все мелочи, чтобы не упустить ни одного фактора, который может исказить интерпретацию результатов. Например, мы должны были убедиться, что ни у одного заключенного не было серьезных черепно-мозговых травм или других осложнений, которые могли бы повлиять на результаты.

По моим расчетам, на анализ данных функциональной томографии более чем трехсот человек должно было уйти несколько недель, если не месяцев.

Утром в понедельник я пришел на работу еще до восьми утра, но Эльза с нашим программистом уже сидели там, склонившись над компьютером.

– Доброе утро, – сказал я им, направляясь к себе.

– Стойте! Идите сюда! – воскликнула Эльза.

Она показывала на экран компьютера, за которым сидел программист нашей лаборатории Прашантх Ньялаканти.

– Посмотрите на результаты.

Мне и не снилось, что анализ можно закончить за одни выходные.

– Как они могут быть готовы?

Обычно уходило около суток на одного заключенного, чтобы расшифровать данные по плотности серого вещества во всех отделах мозга.

Прашантх сказал, что написал скрипт, который в выходные задействовал все компьютеры института – более сотни; анализ был закончен в воскресенье ночью.

Каждый из сотни институтских компьютеров имел от четырех до восьми ядер. Прашантх дал всем по скану мозга. То, что обычно занимает несколько месяцев, было закончено за ночь за счет распределения работы по более чем пятистам ядрам. Это было блестящее решение, которое к тому же использовало компьютеры, только когда другие сотрудники за ними не работали.

Я был впечатлен.

Эльза показала на экран. На карте мозга синий цвет показывал участки серого вещества, у которых была отрицательная корреляция с баллами по ППЧ. Эту карту я никогда не забуду. Паралимбическая система была окрашена в ярко-синий цвет (см. рис. 8).

Эльза сказала:

– Разве это не удивительно?

У меня не было слов. Я мог только кивнуть в ответ.

Я схватил стул и чуть отодвинул Прашантха от компьютера. У психопатов оказалась пониженная плотность серого вещества в глазнично-лобной коре, миндалевидном теле, гиппокампе, островке, височном полюсе и передней и задней поясной коре. Вся паралимбическая система была аномальна. Я даже не представлял себе такого эффектного результата. Он меня сразил.